Время России - Страница 40

— Смирно! Равнение на…

Группа десантников лязгнула оружием. Майор десантуры вскинул руку к берету. После чего спокойно повернулся к проходившему мимо полковнику из штаба спиной и повел команду на полигон. Полковник проводил бойцов недоуменным взглядом, потом с нехорошим вниманием уставился на экипаж «семерки». Офицер дернулся было поприветствовать, но стрелок мягко придержал его руку и увлек за собой. Офицер мгновенно обозлился — опять экипаж понимал что-то, что не дошло до него, и не собирался делиться информацией!

— Никуда не пойду!

— Пока не поймете? — участливо поинтересовался стрелок. — А, ну стойте тогда.

— И чего тут понимать? — проворчал пилот не останавливаясь. — Банальный игнор руководства, и понимать нечего. Первый раз, что ли… в восемьдесят девятом и не такое видали…

— В восемьдесят девятом, — внушительно напомнил Буревой, — игнор кончился бунтом и прибытием карательного корпуса. Оно нам надо?

— Да пострелять их всех! — взбеленился стрелок. — Трассерами! Мы-то ладно, наш кэп святой, ему плевать на звания — а девчонок наказали за что? За то, что отбивались до последней, что погибли почти все? Есть и у нас предел терпения! Русский медведь просыпается долго, но когда встает, летят клочки по закоулочкам! Тут не бунтом пахнет, а кой-чем похуже! Если уж десантура за нас обиделась, что-то будет!

— Десантура обиделась не за нас, а за амазонок…

— А все равно будет! Я тоже за амазонок обиделся! А инкубаторские жалости не имают!

— Не имеют! — поправил ошеломленный офицер.

До него начало доходить. Вот оно, то самое, о чем говорили на лекциях по истории гибели государств. Рвануло! И где — в сердце российского космофлота, на центральной базе! Как и положено русскому бунту — неожиданно и со страшной силой. И если не остановить, разнесет всю Россию. И он, простой российский лейтенант… э, уже младший лейтенант, оказался в самой гуще событий, не вывернуться, не отстраниться…

Офицер огляделся, со страхом ожидая заметить толпы беснующихся бунтовщиков. Но в пределах видимости бесновался только стрелок, а он не в счет, он свой, и бесновался постоянно и по любому поводу. Остальные занимались привычными ранневахтными делами, ходили туда и сюда. Ага, кроме звена десантников, вооруженных по самое не могу. Офицер тут же вспомнил недавно встреченную вот такую же вооруженную группу и запоздало удивился. Десантура по базам вооруженной не ходила. Оружие вообще не принято было таскать на себе: очень тяжелые, неудобные и, если честно, бесполезные в космосе железяки, лишенные всякой романтики. Не принято, а десантникам так прямо запрещено. Не хватало еще, чтоб среди людей ходили неадекватные отморозки с пулеметами. Однако вот они, ходят, десантные тесаки демонстративно торчат из бедренных креплений, и пулемет этак дружелюбно по сторонам посматривает, а военная полиция только злобно наблюдает издалека…

— Ваша охрана, товарищ младший лейтенант, — еле заметно усмехнулся старшина-десантник. — До обеда мы с вами, потом сменимся. Ходите везде свободно, проход обеспечим. И прикроем спину.

Офицер открыл рот. Закрыл. Подумал, снова открыл — и снова задумался.

— А на ходу думать никак? — проворчал Буревой. — Кэп, не тормози, в имитатор опоздаем!

Офицер, услышав надоевшее обвинение, вздрогнул и продолжил путь. И в который раз пообещал себе не тормозить.

Вход в имитатор отсекала настоящая вакуумная перепонка, как будто там не беговой тренажер находился, а десантный полигон для отработки абордажных операций.

— А у нас в инкубаторе имитатор для воспитательского состава был за обычной дверью! — припомнил мечтательно стрелок. — Знаете, как под ней приятно лежать? Такие запахи прорываются! И воздух свежий-свежий!

— Знаю, — буркнул офицер. — У нас тоже лежали некоторые… особо одаренные нюхом.

— А ты? — тут же полюбопытствовал стрелок.

— А я учился, некогда было дурью маяться.

— Понятно, не пускали.

За перепонкой оказался пряный, влажный, яркий мир. Офицер вдохнул полной грудью — и задохнулся.

— Не ходил в имитатор — и век бы не ходить! — прохрипел он и завалился.

— Валдай кэпу не светит! — непонятно констатировал пилот. — Психоаллергическая спазма горла, на гадальный сайт не ходи!

— Говорят, антиаллергены помогают, — возразил стрелок. — Наши, самые надежные в мире российские…

Офицер протестующе разинул рот, попытался ползти, но отключился раньше, чем почувствовал на себе крепкую хватку Буревого.

Тело оказалось ожидаемо легким, очень удобным в транспортировке, и втроем экипаж без труда вытащил пострадавшего в привычную атмосферу космической станции, где он и очухался, взбодренный взвесью родимой бетонной пыли.

— Чтоб я еще раз… садисты! — простонал-пожаловался офицер.

— А придется! — обрадовался стрелок. — Кэп, там песок и сосны! Ну просто одуряюще пахнут! Потом море, горы и… эта, как ее… лаванда!

— Да пошел ты по инерционной с лавандой вместе…

— Надо, кэп, — серьезно сказал Буревой. — У имитатора выходов штук десять, в зависимости от сложности уровня. Иначе не оторваться от охраны. А то выставят лидерами мятежа, а оно нам надо? Да и переговорить пора о том-сем, и о будущем тоже.

— Мы еще жить хочем, — поделился сокровенным стрелок.

— Если только задержать дыхание, — слабо сказал офицер. — И недолго. Да и то… понесете на руках.

— Мы сразу выйдем! — обрадовался стрелок. — У столовой! Кэп, мужайся! Но от моря зря отказался, ох зря! Там такие девочки танцуют! Как настоящие! Интим-роботессы!