Время России - Страница 100

100

— Я согласен, доктор Либерофф не допустил в работе своей лаборатории брака, — неожиданно спокойно и рассудительно сказал адмирал. — Его сотрудники работали добросовестно. Так же добросовестно, как разработчики систем связи — группа «Гамма» и конструкторы полигона Љ6, вижу вас — или создатели новейших локаторов, коими являются многие из присутствующих, потому что локаторы — специализация вашего института… но флоту не нужна ваша добросовестность. Флоту нужны локаторы, обнаруживающие противника. А вот с этим проблемы. Господа, вынужден констатировать: вы не находитесь в авангарде современной науки. А посему космофлоту более не нужны. Я не кровожаден, господа. Я даю вам на то, чтобы убраться на Землю, целых два часа — вполне достаточный срок, чтоб дойти до космодрома шагом. Через два часа ваши жилые модули будут зачищены имперским спецназом, и они с вами церемониться не станут, потому что очень огорчены гибелью боевых товарищей на Клондайке. Да, и я разрешил им стрелять на поражение. Не смею задерживать. Капрал, подайте сигнал на выход!

Один из полицейских поднял автомат и выпустил очередь в потолок. Адмирал удовлетворенно проследил, как с потолка падает декоративная панель и разбивается об голову какого-то несчастливца, и не спеша пошел к выходу вслед за толпой ученых.

— Научно-исследовательский институт — очень сложная структура, — осторожно заметил идущий рядом адъютант. — Поломать легко, на восстановление уйдут годы.

— Знаю! — раздраженно сказал адмирал. — Но допустить, чтоб мои корабли тыкались по космосу слепыми котятами, тоже не могу! Чтоб ответить на новые вызовы, институту нужна свежая кровь, а для этого надо спустить старую. Русские прошли через наш сектор — это как? Захватили корабль орбитальной обороны — нормально, да? Между прочим, именно вот эти яйцеголовые разрабатывали для него глаза и уши! Ежи, «Нибелунг» предназначен именно для обороны! Его захват ничем иным, кроме тотальной слепоты, объяснить невозможно! Как и успешный десант русских на Клондайк! Мы его, конечно, вернем обратно — но сколько там русские успеют разломать? А из-за кого? У меня сложилось впечатление, что там, где появляются русские бунтовщики, всех вдруг поражает слепота! Пусть яйцеголовые ответят за это по законам военного времени, если не могут объяснить, как русские сделались невидимками! Или тоже считаешь, что русские творят чудеса, а, Ежи Радзивилл?

— Не считаю, — сухо сказал адъютант.

— Слушай, ты, как тебя там… мне прогибающиеся под рукой не нужны! На податливых не обопрешься! Или ты, придурок, думаешь, я один ношу потяну?

— Потянете, — так же бесстрастно отозвался адъютант.

Старик уставился на него колючим взглядом.

— Несгибаемый слуга? — в результате пробормотал он. — Жестко придерживаешься принципов податливости? Хм… Хорошо. Кто из местной братии сможет внятно изложить, в чем нас обошли русские? Есть здесь такие — или можно расстрелять всех скопом?

— Есть, — подумав, сообщил адъютант. — Я. При прежнем руководстве я отвечал за научное направление, как раз здесь начинал работать. Вам коротко или подробно?

— Если уложишься в пару фраз, будет замечательно!

— Уложусь. Русские технически отстали от нас навсегда и не смогут обойти ни в чем. Причина их побед — в другом.

— Все же чудеса! — скривился адмирал. — Парень, мы воюем техникой и оружием! Чудесам на войне не место!

— Я не сказал, что чудеса. Я сказал — в другом. Не в технике.

— Ежи, ты идиот, да? Где ты видел на войне ДРУГОЕ?! Есть техника, есть оружие — это вижу! Так покажи мне твое ДРУГОЕ! Ну?

Адъютант виновато склонил голову. Адмирал открыл рот, чтобы выругаться — но почему-то сдержался. В задумчивости вышел из конференц-зала, даже не пнув по обыкновению двери, которых терпеть не мог. На институтском космодроме махнул рукой экипажам сопровождения, по привычке вручную раздернул входную диафрагму флагшипа и уселся в компенсатор первого пилота. С усмешкой покосился на адъютанта, неловко примеряющего себя к соседнему компенсатору.

— Другое, значит. Не техника, но и не чудеса. Чушь какая-то, Ежи, не находишь?

Адъютант бледно усмехнулся:

— Это научное мышление, сэр. Принимать необъяснимые факты — обычная работа ученого. Для объяснения же недостаточно информации.

— Ну, информация будет, — буркнул адмирал и стремительно кинул флагшип к стартовым створкам. — Ребята фон Тирпица выглядят очень уверенными в своем профессионализме… а контрразведка — нет! Как-то странно атака бунтовщиков на Клондайк пришлась именно на то время, когда Седьмой флот гонял америкосов! Я им головы об стены поразбиваю!

— Скрыть перемещения целого флота практически невозможно, — заметил адъютант. — Слишком многие знают. А разведка у русских, в отличие от техники, на очень достойном уровне. Наши информаторы утверждают — они знали. Русские знают о всем происходящем в космосе.

— Да? — недоверчиво глянул адмирал. — Ну и что говорит разведка русских о бунтовщиках? Что, по их мнению, будет следующим шагом бунтовщиков? Куда они уйдут после Клондайка? Или засядут там в оборону? Или что? Что, я спрашиваю?

Адъютант в затруднении промолчал.

Флагшип в сопровождении крыла SS вывалился в пространство, пыхнул облачком пара и устремился к далекой матке. Адъютант побледнел и прикрыл глаза. Не то чтобы он не переносил открытый космос, но вот сочетание космоса с сумасшедшей манерой пилотирования адмирала, когда звезды калейдоскопом крутятся в иллюминаторах и цифры мечутся по экранам — точно ненавидел.

100